БОЖЬЯ КАРА
Было это в моём раннем детстве. Помню свою старенькую набожную бабушку Марью. Просыпаясь рано утром или ложась поздно вечером спать, она подходила к иконе и, крестясь, шептала какие-то молитвы. А когда надо было попросить у Бога защиты, она становилась перед иконой на колени и неистово молилась.
Проявляя богобоязненность, часто говорила мне:
– Ты, внучёк, не богохульствуй, не сквернословь, не говори непотребные слова, а то Боженька язык отрежет. Бога никогда не хули.
– А откуда он узнает, что я делаю? – спрашиваю бабушку.
– Он знает не только о делах твоих, но и о чём ты думаешь, – отвечала она.
– Как же он обо всех всё может знать? – недоумевал я.
– На то он и всевышний, чтобы обо всех всё знать.
И эта мысль держала меня в рамках, не давала повода для дурных поступков.
А ещё бабушка Марья любила рассказывать легенду о божьей каре за богохульство. Она не раз повторяла мне её. Случилось это в каком-то городе. В одном доме молодые люди собрались на вечеринку. Пили, ели, пели песни, танцевали, пускались в пляс. Было весело всем и шумно. Некоторые парни и девушки начали дурачиться, показывать комические номера. После очередной порции вина и водки снова начали танцевать парами. Одна девушка оказалась без партнёра и почувствовала себя обделенной вниманием. Не подумав, взяла из святого угла в соседней комнате икону Николая Угодника и начала с ней танцевать будто с партнёром. Она виляла бёдрами, делала разные выкрутасы. Когда танцы закончились и пары сели на места, девушка вышла с иконой в центр круга и пустилась в разухабистый пляс. И тут после очередного выкрутаса девушка вдруг окаменела. Она превратилась в каменную статую. Все ужаснулись от увиденного и стали быстро разбегаться по домам.
– Это Бог наказал её за богохульство, – заключила бабушка, – нельзя так грешно с иконой обращаться.
– А Ленин говорил, что Бога нет. Так нам в школе учителя рассказывали, – говорю я.
Бабушка недовольно хмыкнула носом, понизила голос, прижала палец к губам и тихо сказала:
– Ваш Ленин – антихрист. За хулу его Бог и наказал. И за порушенные храмы тоже. И за муки священников.
Она ещё больше понизила голос, почти шёпотом, пугливо озираясь по сторонам, сказала:
– Ты знаешь, в каких муках этот антихрист умирал, а под конец своей жизни умом тронулся. Ты, внучёк, об этом никому не говори, а то нас власти наказать могут. Он для них, как живой Бог.
