Николай Лепёхин:
Все уникальные «немые» свидетели вековых событий Первой мировой войны, почтовая карточка из Германии, написанная химическим карандашом, фотография солдата царской армии Василия Саластинова – в отличном состоянии.
Больше всего внук бывшего солдата дорожит маленькой картонной болгарской иконкой «ЩАСТЛИВО ВЪЗВЪРЩАНЕ ВЪРОДИНАТА», которая и помогла Василию Яковлевичу вернуться из германского плена в Козловку живым и невредимым.
Сердце подсказало встречу
Конопля в то лето уродилась отменная – рослая, ветвистая. Утром бабы, подоив коров и отправив их в стадо, управили остальную живность и отправились жать коноплю. Надо было успеть её увязать в снопы и бросить мокнуть в пруд на удобном берегу.
Другие три снохи шутили друг над дружкой, звонко хохотали. Старая свекровь на них ворчала, мол, чего без толку пустобрёшничать. Одной Марии не работалось. То серп из рук выкручивался, то перемычка-вясло не вязалась. Душа болела, ныла, и, как будто, чего-то ждала. А глаза то и дело почему-то смотрели на Шипов лес.
Василий с другом-земляком больше месяца пешком шли домой в родную Козловку. Путь держали из чужой страны, где четыре года томились в плену у проклятых империалистов. Где за кусок хлеба в «наимки» устраивались, где в чистом поле ночевали. За дорогу сильно обтрепались и пообносились. Василий с собой из плена нёс бережно свёрнутый пакет с запасной чистой одеждой. Попутчики вошли в Шипов лес и свернули на нужную просеку. Пара-тройка километров – и дома. Но Василий грязным и неприглядным показаться на глаза
семье не решился. В лесном пруду обмылся, побрился немецкой опасной бритвой и переоделся. Вот знакомая с детства тропинка, вот родная лесная канава. Яркий свет ударил в глаза и ослепил…
Мария невольно, в который уже раз, взглянула в сторону леса. Из него показались фигуры двух мужчин. В одном узнала мужа. Серп выпал из руки. Ойкнув, как обезумевшая, женщина перекрестилась, прижала край платка к уголку рта и сползла на несвязанный сноп.
Мольбы о возвращении домой
Уроженец села Козловка Василий Саластинов 1885 года рождения, уходя по призыву в царскую армию, в ноябре 1914 года, подарил любимой жене новую жизнь. В августе Россия вошла в Первую мировую войну, а Мария благополучно разрешилась дочкой. Нарекли малую по святкам Серафимой.
За участие в первых сражениях с империалистами Василия приставили к царской награде – Георгиевскому кресту. Довелось козловчанину повоевать в карпатских горах, с австрийцами. В 1915 году он попал в плен. Царскую награду фрицы отобрали.
– Как дед попал в плен – не знаю, – с досадой говорит Николай Тимофеевич. – Обо всём и подробно рассказывал, а о причинах пленения – ни слова. Не хотел сказывать.
В плену Василий Яковлевич работал в рудниках. Немцы позволяли военнопленным переписываться с родственниками на специальных почтовых карточках. Родные из России даже имели право иногда присылать посылки с разрешёнными вложениями. В основном, сухари, сахар, тёплые вещи. За четыре года Василий Яковлевич в лагерь военнопленных Нейгаммера получил от родителей и супруги 40 из 42 отправленных посылок.
– Однажды семья получила настоящее большое письмо из-за границы. Письмо от Василия. Его чёткий каллиграфический почерк. Адрес – козловский. А что написано – не понять, – рассказывает Николай Тимофеевич. – Дед большой хитрец да шутник был. На семейном совете решили за разгадкой обратиться к колдуну-знахарю из дальнего села – способности своих ворожей знали, но особо не доверяли. Старый колдун в ответ лишь улыбнулся, поднёс край листа к зеркалу и в раз рассекретил «военную тайну». Только из письма родня узнала о настоящих тяготах и лишениях русских военнопленных и сердечной просьбе: выслать православную иконку – душа изголодалась на чужбине по правильной молитве.
Со слов Василия Яковлевича, которые помнит его внук, посылку с иконкой он так и не получил. С благодарностью принял из рук умирающего от тифа пленного болгарина маленький образ святой Софии «ЩАСТЛИВО ВЪЗВЪРЩАНЕ ВЪ РОДИНАТА». Молился на неё день и ночь о возвращении домой. Как видим, молитва была услышана.
Внуку Василий Яковлевич часто рассказывал сказ-быль о посещении лагеря военнопленных русской царицей. Мол, императрица Александра Федоровна захотела лично удостовериться, какое отношение у германцев к нашим на чужбине. Накануне высокого визита всех «русаков» собрали и «прочистили» мозги – не вздумать жаловаться. Царица показалась всем сказочно красивой, милой и вежливой.
– Как вспоминал дед, со многими пленными она здоровалась за руки, обращалась на «Вы», в беседе заглядывала в глаза и верила каждому сказанному слову, – говорит Николай Тимофеевич. – Успокоенная хорошим раскладом и отношением к соотечественникам, гостья уехала на Родину. Выменивать с аннексиями и контрибуциями немецких военнопленных на своих солдат пришлось уже новой власти.
Столетние трофеи лучше новых
В подарок пятилетней дочурке фронтовик нёс германские маникюрные ножнички и разноцветные нитки. Девчушка не хотела величать дядьку тятькой. Но когда перед ней раскрылся свёрток, то Серафимино сердечно ёкнуло, и губки потянулись к отцовой щеке.
– Эти ножнички до сих пор у меня в ходу и режут лучше новых современных, – выкроив кусочек бумаги и свернув самокрутку, гордо заявил Николай Тимофеевич. – Мне дед по наследству передал немецкий уровень и дюжину разных плотницких инструментов. Все в отличном рабочем состоянии. А вот и иконка. Та самая, что помогла деду выжить и вернуться домой. Она и мне помогает. Василий Яковлевич прожил 75 лет. Работал в колхозе наладчиком сельскохозяйственной техники. Когда началась Великая Отечественная война, Саластинову было более 50 лет, поэтому его не призвали.
Николай Тимофеевич глубоко затянулся, выдохнул, и едкий дымок самосада поплыл в сторону Шипова леса, откуда почти век назад пришёл его дед с битв и тяжёлых испытаний Первой мировой войны.
Ярослав КАДАНЦЕВ
Фото автора
«ПРИЗЫВ» № 54 22 июля 2014 г.
