Наш читатель вспоминает трудное военное детство
Летом 1941 года началась война, а в сентябре я пошел в первый класс. После знакомства с учительницей, в первый же день, она сказала, чтобы наши матери сшили нам сумки для сбора колосков. После учебы все школьники работали в колхозе до самых морозов. Каждой колхознице давали пай картошки, пшеницы, ячменя, сахарной свеклы. Вместе со взрослыми работали и мы, дети.
Когда шла уборка сахарной свеклы, мы с соседом Василием Коваленко возили на тачках свеклу на свеклопункт. Ему было 12 лет, а мне 10. Как я ждал, когда отец вернется с фронта. А он пришел только в августе 1946 года после лечения в госпитале. Отец, Даниил Тимофеевич, награжден двумя орденами боевого Красного Знамени и медалью «За отвагу».
Дома его ждала печальная весть. Его сын Владимир погиб, разбирая боеприпасы во взорванном эшелоне на нашей узкоколейке.
Отец после войны работал в колхозе заместителем председателя, а затем возглавил бригаду «зеленого хозяйства».
С 1948 года с Клавдией Спельниковой, Марией Руга, Матреной Рудыкиной, Екатериной Бугаевой они занимались посадкой лесополос, которые защищали поля от суховеев, влияли на снегозадержание.
Дуб сажали желудями под тяпку, а ясень, клен – семенами. Лишние растения спалывали, как только появлялись всходы. Вели уход за насаждениями, делали расчистку, прореживание, прополку. Акацию сажали деревцами. Саженцы приобретались в Козловском плодопитомнике. Главное детище отца – плодовый сад, который бригада начала сажать после объединения колхозов в пятидесятых годах.
Территория сада простиралась от спецхоза и почти до Лозового пруда. Я был мальчишкой, и мы с отцом ездили на лыжах пугать зайцев в саду,
чтобы они не объедали кору на плодовых деревьях.
Весной и летом междурядную обработку вели стругом – такое приспособление, похожее на плоскорез, закрепленный за лошадью. Мне приходилось водить ее под узцы, а отец регулировал глубину рыхления почвы. Он, когда ушел на пенсию, начал заниматься пчеловодством, потом заболел, лечился в Волгограде. Там и умер. Похоронен рядом с матерью. Ему было 86 лет.
Если бы ни война, ни ранения, ни болезни, то он мог бы прожить целый век.
Виктор РУДЫКИН, пенсионер
ПРИЗЫВ
